Неточные совпадения
Несколько хром в логическом изложении, подчас очень отвлеченен; с
порывами сентиментальности, но совершенно народной, или, лучше сказать, с
порывами того самого общенародного умиления, которое так широко вносит народ наш в свое
религиозное чувство.
Католики, напротив, начинают религией и хотят преподавать ее сразу, со всею ее чистотою и бескорыстным поклонением, тогда как у китайцев не было до сих
пор ничего, похожего на
религиозную идею.
В
религиозном отношении он был также типичным крестьянином: никогда не думал о метафизических вопросах, о начале всех начал, о загробной жизни. Бог был для него, как и для Араго, гипотезой, в которой он до сих
пор не встречал надобности. Ему никакого дела не было до того, каким образом начался мир, по Моисею или Дарвину, и дарвинизм, который так казался важен его сотоварищам, для него был такой же игрушкой мысли, как и творение в 6 дней.
С этих
пор религиозные экстазы сплывали с души, и
религиозные вопросы постепенно уступали место другим.
Растущая душа стремилась пристроить куда-то избыток силы, не уходящей на «арифметики и грамматики», и вслед за жгучими историческими фантазиями в нее
порой опять врывался
религиозный экстаз. Он был такой же беспочвенный и еще более мучительный. В глубине души еще не сознанные начинали роиться сомнения, а навстречу им поднималась жажда
религиозного подвига, полетов души ввысь, молитвенных экстазов.
Я был первым и до сих
пор остаюсь практически единственным человеком, который обнаружил эту главную ошибку современной философии; я показал, что все философы (за исключением Лейбница), начиная с Декарта и его последователя Спинозы, исходили из принципа разрушения и революции в отношении
религиозной жизни, из принципа, который в области политики породил конституционный принцип; я показал, что кардинальная реформа невозможна, если только она не будет проходить и в философии и в политике.
На пустом месте
религиозного сознания христианского мира, которое до сих
пор заполнялось ложью, появился гуманизм и стал поднимать человека, ставить его на ноги.
«Я, кажется, не забывал молиться утром и вечером, так за что же я страдаю?» Положительно могу сказать, что первый шаг к
религиозным сомнениям, тревожившим меня во время отрочества, был сделан мною теперь, не потому, чтобы несчастие побудило меня к ропоту и неверию, но потому, что мысль о несправедливости провидения, пришедшая мне в голову в эту
пору совершенного душевного расстройства и суточного уединения, как дурное зерно, после дождя упавшее на рыхлую землю, с быстротой стало разрастаться и пускать корни.
До сих
пор эта
религиозная причина была уважаема правительством, и те, которые выставляли ее, были освобождаемы от службы.
Дядя допускал возможность перехода к «лучшей вере», но не иначе, как в
порыве истинного
религиозного пафоса и душевного просветления.
Художник, обладающий чуткостью артистической и
религиозной совести, теперь с особенной остротой чувствует, что тайна молитвенного вдохновения и храмового искусства утеряна и вновь еще не обретена, и
порою он цепенеет в неизбывности этой муки.
Молитва до сих
пор остается недостаточно понята и оценена в ее религиозно — «гносеологическом» значении, как основа
религиозного опыта.
Здесь величайшая духовная трудность нашего времени: с одной стороны, явно пришла
пора для восприятия природы более духовного, нежели оно свойственно было новому времени с его «естествознанием», потребность «оккультного» постижения в широком смысле слова становится все глубже и шире, но вместе с тем и
религиозная опасность этого пути, приводящего к измене Христу и к лжехристианству, к погружению в язычество и природную магию, чрезвычайно велика.
И пусть не указывают на то, что
религиозной философии почти не было в классическую эпоху религии — в век первохристианства, ибо эта короткая
пора первой веры и радости, озаренная Пятидесятницей [В день Пятидесятницы совершилось сошествие Св.
Наша
религиозная жизнь и до сих
пор еще полна идолопоклонства, и освобождение от него есть великая нравственная задача.
Религиозные верования отражают человеческое рабство, рабство у стихийных сил природы и иррациональных сил общества, они существуют лишь до тех
пор, пока человек, социальный человек, не овладел окончательно стихийными и иррациональными силами, окружившими его таинственностью.
Это произвело впечатление, так как таких
религиозных церемоний здесь еще не видали; но эстам не разъяснили значения этих процессий, и они до сих
пор называют это тоже «гуляньем».
Вопрос о
религиозном смысле творчества до сих
пор еще никогда не был поставлен, такой вопрос не возникал даже в сознании.
До сих
пор и
религиозное и научное сознание выражали такое состояние бытия, в котором нельзя познать творческой мощи и творческого развития.
Имеем ли мы
религиозное право обращать евангельскую истину в орудие оправдания наших жизненных ценностей и наших творческих
порывов?
Подобно тому как языческие кровавые жертвоприношения лишь предваряли подлинное мировое искупление через Голгофскую жертву Христа, но самого искупления не достигали, так и творческие усилия человека, создавшего ценности культуры, до сих
пор лишь предваряли подлинную
религиозную эпоху творчества, которое осуществит иное бытие.
Новая христологическая антропология должна открыть тайну о творческом призвании человека и тем дать высший
религиозный смысл творческим
порывам человека.
Природа гениальности —
религиозная, ибо в ней есть противление цельного духа человека «миру сему», есть универсальное восприятие «мира иного» и универсальный
порыв к иному.
Всякий творческий свой
порыв привыкла русская душа соподчинять чему-то жизненно-существенному — то
религиозной, то моральной, то общественной правде.
С тех
пор как мир сделался христианским и принял крещение, он в
религиозном сознании своем признал, что люди — братья, что у нас Единый Отец Небесный.
С той
поры в продолжение почти 15 веков та простая, несомненная и очевиднейшая истина о том, что исповедание христианства несовместимо с готовностью по воле других людей совершать всякого рода насилия и даже убийства, до такой степени скрыта от людей, до такой степени ослаблено истинно христианское
религиозное чувство, что люди, поколения за поколениями, по имени исповедуя христианство, живут и умирают, разрешая убийства, участвуя в них, совершая их и пользуясь ими.
Результатом этого «глагола» было первое разъединение в Старом Городе, не знавшем до сих
пор общественного разлада. Дух новшества, дух прогресса ударил Старый Город в те же самые
религиозные интересы, которым обыкновенно наносили удары вои княжецкие и полки царские; но нынешнее новшество смутило Город паче всего доселе бывшего.
Правда, в этой полемике было много неприличного, доходившего с обеих сторон даже до ругательств, даже до богохульства; но это было неизбежно при фанатизме обеих сторон, который тогда был в полном разгаре и не мог не быть, ибо в первую
пору всякого
религиозного разномыслия фанатизм неизбежно проявляется во всей своей силе, со всеми своими темными сторонами.
Шаткости
религиозной о кружках, в которых я тогда в Киеве вращался, совсем не было, и я был таким, каким я был, обучаясь православно мыслить от моего родного отца и от моего превосходного законоучителя — который до сих
пор, слава богу, жив и здоров.
И с тех
пор во все мое остальное, довольно продолжительное пребывание в Сибири я никогда не смущался, если тихий труд моих проповедников не давал столь любимых великосветскими
религиозными нетерпеливцами эффектных результатов.